Взошло солнце. Картина на поле битвы была впечатляющая.

На пепельной земле, щедро удобренной слезами, соплями и йадом, тут и там валялись ошметки чьей-то поруганной чести, осколки так и не восстановленной справедливости вперемешку с разлагающимися останками ущемленного самолюбия… Эту гигантскую тарелку смердящего винегрета украшали смятые листочки с результатами лапароскопии, листы проектно-сметной документации сочинской Олимпиады, разодранные в клочья фотографии Уральских гор, сшибленные короны, растоптанные нимбы и лоскуты Сашиной одежды, большую часть из которых влюбленные поклонницы успели растащить на сувениры.

На мозолистой коре раскидистого дуба красовалось жестокое в своей безапелляционности слово «НЕТ!», выведенное кровью, по групповой принадлежности совпадающей с Василисиной. Под дубом стояла так никому и не пригодившаяся новенькая пароварка, рядом с которой беспризорный Тузик доедал свою грелку.

Где-то вдалеке послышался звук велосипедного звонка… Это Адамантий, оседлав двухколесного коня, непокобелимо непоколебимо совершал утренний велопроменаж.

Прошло еще несколько минут, и из-за колючих кустов обиды по одному начали выползать местные «бомжи», предвкушая богатую наживу. Среди них было несколько ребятишек – чумазых, нечесаных, с характерным среднеазиатским разрезом наивных глаз… Дети держали в руках плакат с душераздирающей надписью «ПАЛЮБИТЕ НАС КАК СВАИХ СОБСТВИНЫХ !»

Немного порывшись в куче мусора, малыши нашли железнодорожный билет Томск-Екатеринбург и, ехидно посмеиваясь, накарябали на нем неприличное слово из трех букв. В целом вышло даже как-то гармонично!

Природа пробуждалась… В золотой осенней листве защебетали птицы, пение которых немного напоминало плач чьих-то нерожденных детей… Но этой музыки уже никто не услышал. Воины вповалку спали в своих окопах и видели прекрасные сны о будущих победах. На их лицах были улыбки!

Неожиданно на поле появился рослый седовласый мужчина. Он с грустью окинул взглядом ристалище, что-то записал в своем пошарпанном блокноте и, ухмыльнувшись, сказал: «Мля…» Это был Бог.